Lawneed

иные надеются на слабую работу органов правопорядка.

Ни одно серьезное криминологическое исследование не подтверждает, что смертная казнь (или введение более строгих наказаний) приводит к снижению преступности, и, естественно, не может подтвердить то, чего нет.

Усиление карательных мер и рост преступности обычно идут параллельно. Известно, что в странах, где существуют строгие наказания, высок уровень преступности, и, напротив, нередко там, где повышается уровень преступности, появляются более жестокие наказания, расширяются масштабы их применения. Если предположить, что здесь есть зависимость, то необходимо решить: что от чего зависит - рост преступности ведет к более строгим наказаниям, расширению их применения или, наоборот, чем больше людей наказывают, чем больше их проходит «тюремные университеты», тем больше криминогенный потенциал общества.

В действительности и жестокие наказания, и огромные масштабы их применения, и высокий уровень преступности вызываются определенными социальными причинами: традициями, обычаями, уровнем общественной нравственности и правовой культуры, всем складом социального бытия.

Механизм изменений характеристик преступности достаточно известен, и среди факторов преступности, как подтверждают криминологические исследования, такого реально действующего фактора как усиление кары или даже применение смертной казни, нет. Об этом свидетельствует и история.

Имеющиеся факты, однако, не подкрепляют справедливость утверждения, что смертная казнь является более эффективным средством сдерживания преступности, чем другие меры. Неправильно было бы думать, что все, совершающие убийства, делают это после спокойной оценки всех возможных последствий. Убийства часто совершаются в состоянии гнева или под влиянием алкоголя и наркотиков. Некоторые убийцы страдают психическими заболеваниями. Ни в одном из этих случаев нельзя ожидать, чтобы страх смертной казни мог остановить преступника.

В 1955-57 гг. японский тюремный психиатр Садатака Коги исследовал 145 осужденных убийц. Среди них он не смог найти ни одного, кто бы в момент убийства думал, что за это он может быть приговорен к смерти. Хотя они знали о существовании смертной казни, из-за их импульсивности и неспособности думать ни о чем, кроме настоящего момента, мысль о смертной казни не могла послужить сдерживающим фактором.

Люди, планирующие серьезные преступления, несмотря на риск смертной казни, все равно могут решиться на задуманное преступление, рассчитывая, что их не поймают. Специалисты-криминологи уже давно настаивают на том, что для предотвращения преступности необходимо повышать вероятность разоблачения, а не увеличивать жестокость наказания.

Смертная казнь может даже привести к прямо противоположным результатам, чем полагали сторонники ее введения. Преступник, знающий, что он рискует быть приговоренным к смерти, может убить свидетелей и других людей, которые могут узнать и изобличить его.

Если бы смертная казнь действительно являлась фактором, способным останавливать потенциальных преступников эффективнее, чем другие наказания, то следовало бы ожидать резкого возрастания преступности по тем категориям, за которые ранее предусматривалась смертная казнь, но была отменена, и наоборот, резкого снижения преступности после введения смертной казни.