Lawneed

Деятельность, создающую повышенную опасность для окружающих, в законодательстве и литературе называют "источником повышенной опасности". Данное понятие появилось в результате первой советской кодификации гражданского законодательства.

Несмотря на то, что рассматриваемая правовая категория практически не существует в зарубежном праве, отдельные признаки деликта, урегулированного в настоящее время нормами ст. 1079 ГК, появились в цивилистике уже достаточно давно.

Известно, что попытки разрешения проблем, связанных с причинением вреда в результате создания "повышенной опасности", обусловлены началом бурного развития научно-технического прогресса во второй половине XIX века. Эти процессы, наряду с другими факторами, обусловили тенденцию девальвации вины в гражданском праве как условия ответственности. Повышенная ответственность за причинение вреда владельцами "опасных предприятий" (прежде всего железнодорожных) была предусмотрена уже в Австрийском законе от 5 марта 1869 г., Германском законе от 7 июня 1871 г., Швейцарском законе от 1 июля 1875 г. и др.

«Идея повышения опасностей», как некоторое "этическое оправдание для привлечения к ответственности того, кто оказался лишь случайной и невольной причиной вреда", была предложена немецким юристом М. Рюмелином: тот, кто своей деятельностью повышает опасности для окружающих свыше обычного уровня, должен нести на себе и ответственность за это повышение. Для обоснования возложения подобной ответственности использовалась также "идея риска", выдвинутая французской юриспруденцией: всякий, кто действует, должен нести на себе риск за все случайные последствия своей деятельности.

В конце 19 века в истории развития ответственности «за вину» и ответственности без вины наступил новый этап.

Начало этого периода совпало с началом промышленной революции, давшей мощный толчок развитию производительных сил, в том числе источников повышенной опасности, приведшей к углублению общественного разделения труда, усилению взаимосвязей между различными участниками гражданского оборота, возникновению монополий.

Усиление начала ответственности независимо от вины до непреодолимой силы выразилось в постепенном появлении в нормативных актах новых видов ответственности собственников или пользователей за вред, причиненный принадлежащими им вещами, в частности, дикими животными, разрушающимися строениями и т.п.

Однако определяющей тенденцией развития гражднско-правовой ответственности в странах Запада является отказ от принципа вины как одного из основных условий ответственности. Это связано, прежде всего, с использованием на производстве, в быту новых машин, товаров, технологических процессов, которые неподконтрольны человеку и поэтому могут причинить ущерб и при отсутствии вины в поведении их владельца.

В законодательстве Российской Империи исследуемый нами специальный деликт появляется в конце XIX века. Нормы — прототипы соответствующих конструкций советских кодексов, содержащие признаки ответственности за причинение вреда повышенно опасной деятельностью (предметами), можно заметить в ст. 683 Свода законов гражданских, ст. 92 Общего устава российских железных дорог, приложениях к ст. 1564-15624 Устава о промышленности и др.

В соответствии со ст. 683 Свода законов гражданских (в ред. Закона от 4 июня 1912г.) владельцы железнодорожных и пароходных предприятий отвечали за вред, причиненный жизни или здоровью граждан, если не доказывали, что несчастье произошло: а) не по вине управления предприятием и его агентов или б) вследствие воздействия непреодолимой силы.

Ст. 688 Свода законов гражданских предусматривала возложение ответственности за причинение вреда на держателей "диких и других опасных животных"; однако согласно этой статье (в отличие, например, от § 833 Германского гражданского уложения) владелец дикого животного отвечал на началах вины.

В книге пятой проекта Гражданского уложения, представленной в Государственную думу в 1913 г., возложение повышенной ответственности предусматривалось ст. 2621 и 2622. Ст.2621 проекта устанавливала ответственность за причинение смерти или телесное повреждение "вследствие опасностей, сопряженных с железнодорожным движением". Основаниями освобождения владельца железной дороги (под которой понимался "всякий рельсовый путь, независимо от рода двигательной силы") являлись: