Lawneed

Ратифицировав Федеральным законом от 30 марта 1998 г. Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Россия стала полноправным членом Совета Европы. С этого момента Европейский Суд по правам человека (далее – Суд) может принять к своему рассмотрению дело, одной из сторон которого является Россия.

Вырабатываемые и формулируемые в решениях по конкретным делам принципы, которыми Суд руководствуется при определении содержания защищаемых Конвенцией благ и толкований ее норм, становятся составной частью прецедентного права Совета Европы как международной организации. Полномочия Суда по толкованию и применению положений Конвенции и Протоколов к ней установлены ст. 32 Конвенции, являющейся международным договором. Хотя решения Суда по конкретному делу в силу самой Конвенции обязательны лишь для государства – ответчика, остальные государства – участники, как правило, добровольно принимают их во внимание при корректировке национального законодательства и правоприменительной практики с тем, чтобы избежать риска оказаться в роли нарушителя Конвенции.

Обязательность применения принципов Суда в национальном праве государства – участника обусловлена наличием в ней соответствующих норм. В российском праве такая норма содержится в п. 4 ст. 15 Конституции РФ:

«Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила международного договора».

В силу п. 4 ст. 15 Конституции РФ выработанные Судом в пределах его компетенции принципы применения и толкования положений Конвенции оказываются составной частью российской правовой системы.

Итак, должны ли оказывать влияние решение Суда в части подхода к компенсации за страдания на российскую судебную практику применения института компенсации морального вреда?

Статья 41 Конвенции предусматривает возможность выплаты справедливой компенсации потерпевшей стороне, присуждаемой, как оказывает практика Суда, за причиненный стороне имущественный и неимущественный вред. Пол имущественным вредом понимаются боль и страдания, телесное повреждение и психическое расстройство.

Первым обязательным условием для присуждения справедливой компенсации является установление Судом нарушения государством – ответчиком одного из благ и прав, которые защищает Конвенция. Защиту указанных благ и прав в российском праве предусматривают также Конституция РФ и законодательные акты, относящиеся к различным отраслям права (ГК, СК, УК и др.).

Второе обязательное условие – необходимость в компенсации. Оно применяется только в отношении компенсации именно за неимущественный вред (причиненные страдания). Наличие такого условия определяется Судом по своему усмотрению. Суд считает, что необходимость в компенсации отсутствует, если констатация Судом нарушения со стороны государства – ответчика сама по себе является справедливой компенсацией и способна привести к необходимому удовлетворению потерпевшего.

Третье обязательное условие для присуждения компенсации – не обеспечение национальным (внутренним) правом государства – ответчика возможности полного возмещения причиненного вреда. Наличие этого условия определяется Судом исходя из оценки внутреннего права государства – ответчика, поэтому полномочия Суда по присуждению компенсации носят субсидиарный характер, восполняя отсутствующие возможности в праве государства, признанного нарушителем. Это правило в известной мере отражает общий субсидиарный характер защиты прав человека, предоставляемый Конвенцией и выражающийся в установленном в ее ст. 25 принципы исчерпания потерпевшим всех внутренних средств правовой защиты как необходимого условия подведомственности жалобы Суду.

Первое условие присуждения компенсации за страдания Судом лишь частично совпадает с установленным в ст. ст. 151, 1099 ГК аналогичным условием ответственности. С одной стороны, предусмотренный российским законодательством перечень неимущественных благ, защищаемых путем компенсации морального вреда, шире конвенционального, поскольку является не исчерпывающим. Но это различие не имеет значения, поскольку оно предопределено перечнем защищаемых Конвенцией благ, за пределами которого вопрос о взаимодействии Конвенции и внутреннего права государств – участников в принципе не может возникнуть. Различия в условиях ответственности за причинение страданий могут иметь значение лишь в той части, в какой право Совета Европы предоставляет потерпевшему более высокий уровень защиты по сравнению с национальным правом.