Lawneed

Всякое волеизъявление государства предполагает, что субъект права, проявляющий определенную волю, должен иметь в виду определенный объект или конкретную ситуацию. При этом данный объект должен быть законным.

Выполнение этого требования обеспечивает действительность любого юридического акта, в том числе и акта признания. В настоящее время современное международное право определяет границы акта признания с учетом необходимости соблюдения императивных норм jus cogens. В этой связи является недопустимым признание факта или ситуации, которые противоречат норме jus cogens. А если акт признания в нарушение нормы jus cogens все-таки имел место, то декларация о признании в этом случае признается недействительной erga omnes (перед мировым сообществом в целом) и тем самым лишается возможности вызывать какие-либо правовые последствия. Положения ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. применимы с учетом специфики акта признания.

Объект в акте признания играет весьма определенную роль, так как волеизъявление в акте признания, будучи связанным с конкретной ситуацией, предполагает прежде всего его констатацию. А так как, с одной стороны, признание должно иметь свой объект, а с другой стороны, должна быть осуществлена констатация этого объекта, то поэтому невозможно, чтобы признание имело в качестве своего объекта несуществующую ситуацию. В этом случае признание не создавало бы свой объект, а просто констатировало его существование.

Таким образом, для акта признания присущи ограничения как юридического характера (необходимость соответствия нормам международного права и соответственно недопустимость нарушения норм jus cogens), так и чисто материального характера (необходимость существования данной фактической ситуации, которая становится объектом признания).

В связи с тем, что акт признания сам по себе не в состоянии создавать свой объект, а предполагает его существование и тем самым выполняет роль констатирующего фактора, признание обладает декларативным характером. То, что признание в его качестве волеизъявления государства влечет за собой определенные международно-правовые последствия, не может придавать ему конститутивный характер. Если бы это было так, то акт признания покрывал бы собой какой-либо порок, присущий признаваемой фактической ситуации.

Однако этого не происходит. Субъект акта признания лишается возможности сослаться на данный порок (недействительность в какой-либо форме признаваемого объекта) в будущем, чтобы освободиться от обязательных последствий для него, вытекающих из акта признания. Таким образом, акт признания обладает относительным характером, что, помимо прочего, подтверждается практикой Международного суда.

Таким образом, акт признания содержит два отличных друг от друга элемента: первый состоит в констатации объекта признания в его различных формах, а второй — в наличии намерения рассматривать данный объект как законный.

В одностороннем юридическом акте проявление воли является непременным условием (conditio per quam) международно-правовых последствий.

Акт признания, будучи направленным на создание соответствующих международно-правовых последствий, представляет собой акт намерения.

Определяя акт признания, как и любой юридический акт, в качестве акта намерения, было бы полезным узнать, придает ли международное право последствия внешнему волеизъявлению государства, находящему свое содержание в акте признания, или в так называемой реальной воле субъекта акта признания. В этом случае исходят из гипотезы, что здесь отсутствует тождественность между внешним проявлением воли и внутренним ее содержанием. Ответом на поставленный выше вопрос может служить справедливое мнение подавляющего числа юристов-международников о том, что международное право придает международно-правовые последствия всякому одностороннему юридическому акту, включая, разумеется, и акт признания, с учетом внешнего содержания волеизъявления.